Японское жанровое кино. Якудза эйга
Ниже следует достаточно общий обзор истории жанра якудза эйга.
Показ якудза в кино следовал двум канонам: якудза – благородные борцы со злом, и якудза – алчные негодяи. С исторической точки зрения обе позиции оправданы. Ранние якудза (17-18 век) заслуживают романтизации даже больше, чем самураи. Тогда это были одинокие аутсайдеры, которых нанимали крестьяне для борьбы с распоясавшимися ронинами и самураями на госслужбе (отсюда первые трения с законом). Платить крестьяне зачастую не могли, поэтому такие отряды самообороны зарабатывали на жизнь игрой (8-9-3 или «я-ку-дза» — проигрышная комбинация) или мелкой торговлей. Но потом якудза стали объединяться, больше внимания уделять зарабатыванию денег, а коллектив ни к чему хорошему не приводит. Поэтому к началу 20 века якудза стали уподобляться обычным бандитам, а в годы после второй мировой окончательно преобразовались в оргпреступность без следов былой романтики. Добавьте их сращение с бизнесом и политикой – картина налицо (забавный момент: якудза известны поддержкой партий патриотического характера, хотя известно, что становлению якудза в 40-е они обязаны американским капиталам — оккупационные силы видели в якудза противовес коммунистам).
Теперь о кино. Якудза с 20-х годов в кино присутствуют, но расцвет жанра пришёлся на 60-70-е и связан он со студиями «Тоэй» и «Никкацу», хотя интересные вещи делали и на «Тохо», и на «Шочику», и на «Дайэй». Именно «Дайэй» в 1960 выпустила «Страх смерти» («Afraid to die» / «Karakkaza yaro») Ясудзо Масумура (Yasuzo Masumura) с небезызвестным Юкио Мисима. Интеллектуал и космополит Масумура сделал интересную сатиру на мир якудза, показав их без большой симпатии и предвосхитив в чём-то «дзицуроку» 70-х, но всё же его фильм не сравнить с картинами мастеров «дзицуроку», того же Фукасаку. В дальнейшем на «Дайэй» сосредоточились на популярном в 60-е поджанре «нинкйо» с уклоном как раз в романтизацию якудза, но уровня лучших лент «Тоэй» студия не достигла. Хотя были популярны серии «Женщина-игрок» («Woman gambler expert» / «Onna tobakushi») 1966-1971 с Кйоко Энами (Kyoko Enami) и «Молодой босс» («Young boss» / «Waka oyabun») 1965-67 с Райзо Итикава (Raizo Ichikawa) (над этой серией работал режиссёр Кадзуо Икехиро (Kazuo Ikehiro), он не считает фильмы удачными).
Другое дело «Никкацу». Их «borderless action» и «нинкйо» отличались высоким уровнем. Хотя на студии странные вещи порой творились. В фильмах часто прославлялись одиночки и индивидуалисты, но главный одиночка и индивидуалист студии Сейдзун Сузуки был уволен (хотя тут же был привлечён одиночка и индивидуалист Теруо Ишии), когда к началу 70-х студия оказалась на пороге перехода от устаревавших «нинкйо» к чему-то новому, то боссы переориентировали студию на эротику и лишились многих ведущих актёров и режиссёров. Но хуже всего то, что очень мало фильмов «Никкацу» можно найти сегодня.
Проще всего как раз с Сузуки. Сейдзун Сузуки (Seijun Suzuki) – выдающийся режиссёр. Мастер сочетания сюрреалистической образности, визуальной анархии с виртуозно поставленными боевыми сценами. Самые показательные его работы – «Токийский скиталец» («Tokyo drifter» / «Tokyo nagaremono») 1966 и «Отмеченный для убийства» («Branded to kill» / «Koroshi no rakuin») 1967 (за последний его и уволили, сочтя фильм «непонятным»). Хотя выше всего можно поставить великолепный фильм «Молодость зверя» («Youth of the beast» / «Yaju no seishun») 1963, где визуальные буйства не мешают сюжету вообще, а только усиливают эффект этого парафраза «Красной жатвы» Хэмметта.
Из других видных режиссёров студии отмечу бывшего ассистента Сузуки Ясухару Хасебе (Yasuharu Hasebe) и его «Убийц в чёрных трико» 1966 («Black tight killers» / «Ore ni sawaruto obanaize»), Хироши Ногучи (Hiroshi Noguchi) (трилогия «Игра девушки-кошки» / «Cat girl gambling» / «Mesu neko bakuchi» — 1965), Такаши Номура (Takashi Nomura) («Мой пистолет – мой паспорт» / «My gun is my passport» / «Korutto wa ore no pasuupotto» — 1967), Бьюичи Сайто (Buichi Saito) («Безжалостный игрок» / «Ruthless gambler» — 1969), Юкихиро Савада (Yukihiro Sawada) («Общество главных гангстеров Канто» / «Kanto society of leading mobsters» / «Kanto kanbukai» — 1971). Конечно, эффектно отметился приглашённый на «Никкацу» Теруо Ишии (Teruo Ishii), сделавший два эффектных фильма о женщинах-якудза «Дружелюбный убийца» («The friendly killer» / «Nobori ryu tekkahada» — 1969) и «Татуированная фехтовальщица» («Tattoed swordswoman» / «Kaidan nobori ryu» — 1970), утвердив в последнем звёздный статус Мейко Кадзи (Meiko Kaji).
Из студийных звёзд, помимо Кадзи, назову следующих: Кйеко Мацубара / Chieko Matsubara («Безжалостный игрок», «Убийцы в чёрных трико», «Токийский скиталец»), Хироко Оги / Hiroko Ogi («Дружелюбный убийца»), Юмико Ногава / Yumiko Nogawa («Игра девушки-кошки»). Из актёров: Дзё Шишидо / Jo Shishido («Молодость зверя», «Отмеченный для убийства», «Мой пистолет – мой паспорт»), Акира Кобаяши / Akira Kobayashi («Убийцы в чёрных трико»), а лучшим можно назвать Тецуя Ватари / Tetsuya Watari («Токийский скиталец», «Безжалостный игрок», «Общество главных гангстеров Канто»). Именно он снялся в самой известной серии «Никкацу» «Злодейство» («Villainy» / «Burai») 1968-69 , которая во многом способствовала развитию более реалистического подхода к жанру и показала нового героя, жёсткого и беспощадного одиночку, живущего по личному кодексу, а не принятому в мире якудза (позже Ватари разовьёт этот образ в шедеврах Фукасаку «Кладбище чести» и «Кладбище якудза»). Но переход студии к пинку эйга оставил лидером гангстерского кино «Тоэй», о которой и поговорим.
Лучшие якудза эйга на «Тоэй» 60-70-х так или иначе связаны с тремя родственниками. Прежде всего продюсер Кодзи Шундо (Koji Shundo), сам в прошлом связанный с якудза и отвечавший за жанровые фильмы на «Тоэй». Он не только активно привлекал таланты, но и старался предоставить им максимум свободы (хотя в приватных беседах жаловался на Фукасаку или Ишии). Брат Шундо, режиссёр и сценарист Норифуми Сузуки (Norifumi Suzuki) написал сценарии ко многим шедеврам «нинкйо», а сам поставил ряд эффектных и шокирующих лент. Дочь Шундо, актриса Дзюнко Фудзи (Junko Fuji) стала ведущей актрисой «Тоэй» в 60-е и воплощением сильной героини (поверьте, папа здесь не при чём, Фудзи была очень хороша, да и сейчас тоже, только вот после замужества в 1972 почти не снимается). Главным для «Тоэй» в 60-е был поджанр «нинкйо», то есть фильмы о благородных якудза, в идеале из прошлого, начала 20 века. Схема проста: благородный якудза становится во главе клана после смерти босса (вариант: благородный якудза странствует по Японии и вовлекается в проблемы хорошего обедневшего клана), плохие якудза ему мешают и всячески безобразят, но герой (а если это Фудзи, то героиня) не хочет прибегать к насилию (разве в случаях самозащиты). Но когда безобразия включают в себя убийства и изнасилования, герой берётся за катану и … Сцены «нагурикоми» в этих фильмах способны и сегодня заставить режиссёров экшн стонать от зависти. От иронии при пересказе этой схемы, конечно, трудно удержаться, но подобный шаблон, как ни странно, имел ощутимый плюс: у режиссёров появлялся стимул обогатить традиционную историю какими-то своими находками. Н.Сузуки старался сделать свои ленты жёстче, кровавее и сексуальнее, чем принято. Тай Като (Tai Kato) много внимания уделял лирическим моментам, подчёркивая одиночество и неприкаянность героев, а особенно героинь. Да и в традиционных работах Кийоши Саэки (Kiyoshi Saeki) или Косаку Ямашита (Kosaku Yamashita) можно немало привлекательного найти. На то кино и искусство, чтобы простые истории во что-то притягательное превращать.
Лучшими «нинкйо» «Тоэй» стали фильмы из серии «Красный пион» («Red peony gambler» / «Hibotan bakuto» 1968-1972) с Дзюнко Фудзи, снятые Н. Сузуки (2-я) и Като (3-я, 6-я и 7-я, все по сценариям Сузуки). Помимо этого можно назвать «Кровь мести» («Blood of revenge» / «Meiji kyokakuden – sandaime shumei» 1965) Като по сценарию Сузуки и снова с Фудзи, «Игорный зал – босс игроков» («Gambling den – gambling boss» / «Bakuchiuchi – socho tobaku» 1968) Ямашита или серию «Остатки благородства» («Remnants of chivalry» / «Showa zankyoden» 1965-1972).
Основными звёздами «Тоэй» были Кодзи Цурута / Koji Tsuruta («Красный пион 2 и 7», «Кровь мести») и Кен Такакура / Ken Takakura («Красный пион 3», «Остатки благородства»).
Но к концу 60-х стало понятно, что жанру предстоит сильно измениться. Революционерами стали Теруо Ишии и Киндзи Фукасаку. Что они сделали, как появился поджанр «дзицуроку», какая связь между якудза эйга и pinky violence?
Теруо Ишии, конечно, человек категории «начинайте революцию без меня», его перевороты в кино и т.д. не слишком заботили. Ему хотелось делать фильмы зрелищные и динамичные, с подчёркнутым влиянием Запада; или сочетать сюрреалистическую образность с коммерчески выгодными сюжетами. Вот и получилось, что, следуя своим принципам, Ишии во многом подорвал традиции «нинкйо» с замедленным ритмом и акцентированной каноничностью. Особо успешными лентами Ишии 60-х стали фильмы из серий «Банда» / «Gang» / «Gyangu» и «Тюрьма Абашири» / «Abashiri prison» / «Abashiri bangaichi». Добавьте к этому изрядную вольность, с которой Ишии обращался с имиджами звёзд (которые в «нинкйо» были незыблемы), и станет понятно, как денди Теруо поспособствовал жанровой революции 70-х (поподробнее об имиджах: Кен Такакура с лёгкостью переходил от комичного бандита из «11 гангстеров» / «11 gangsters» / «Juichinin no gyangu» 1963 года к героическому Тачибане из «Тюрьмы Абашири», экранное воплощение добродетелей Кодзи Цурута сыграл наркомана в «Банде Токио против банды Гонконга» / «Tokyo gang vs. Hong Kong gang» / «Tokyo gyangu tai Hong Kong gyangu» 1964 года, а исполнительница ролей сильных и героических женщин Дзюнко Фудзи появилась в роли легкомысленной и сексуальной красотки в фильме «Босс» / «The boss» / «Kaoyaku» 1965 года, сам Ишии последнее считал своим наиболее рискованным экспериментом с имиджами).
К началу 70-х Ишии мало снимал якудза эйга, сосредоточившись на более причудливых и шокирующих ЭроГро, но в набиравшем ход pinky violence он оказался на месте. Pinky violence – гремучая смесь популярных в те годы эротических лент и якудза эйга. Секс и насилие, короче. И, благодаря таланту работавших в жанре авторов (ещё одно отступление напрашивается: Теруо Ишии можно назвать самым ярким примером «автора» в жанровом кино, так как помимо режиссуры он очень часто выступал сценаристом своих фильмов, а также оператором и монтажёром), выяснилось, что секс плюс насилие могут дать в сумме однозначно замечательные произведения искусства. Ослепительные актрисы, эффектные боевые сцены, изощрённый визуальный ряд – вот отличительные черты историй и красавицах и чудовищах, то есть мстительницах и плохих якудза. Шедевром pinky violence можно назвать фильм Ишии «История женщины-якудза» / «Female yakuza tale» / «Yasagure anego den: sokkatsu rinchi» 1973 с Рейко Ике (Reiko Ike). Отметился отличными фильмами и упоминавшийся ранее Норифуми Сузуки, который вне «нинкйо» оказался анархистом и провокатором в режиссуре (хотя бы фильм с той же Ике «Секс и ярость» / «Sex and fury» / «Furyo anego den: Inoshiko Ocho» 1973 ), серия Кадзухико Ямагути (Kazuhiko Yamaguchi) «Глава женской банды» / «Delinquent girl boss» / «Zubeko bancho» 1970-71 годов с Рейко Ошида (Reiko Oshida). Сюда же часто относят серию «Заключённая «Скорпион» / «Female convict Scorpion» / «Joshuu Sasori» 1972-73 годов с феноменальной Мейко Кадзи, но шедевры Шунья Ито (Shunya Ito) я бы не рискнул под какой-то жанр подгонять.
Итак, Ишии сделал многое для преобразования якудза эйга, показав возможность смешения жанров, пользу иностранного влияния и ускорения ритма. Но революционером стал, естественно, Киндзи Фукасаку (Kinji Fukasaku). Величайший (по-моему) японский режиссёр много сделал для развития японского кино вообще. А его постоянное бунтарство оказалось весьма выгодным. Фукасаку – редкий случай, когда творец почти не изменял себе (совсем не изменять – всё же невозможно в студийной системе) и выигрывал.
Якудза эйга от Фукасаку 60-х уже дают представление, что у постановщика свой взгляд на жанр. Всячески избегая клише «нинкйо» Фукасаку старался помещать действие в современность, привносить реализм и использовать полудокументальный стиль, сочетая его с экстремальными углами съёмки и движениями камер, а также режиссируя умопомрачительные сцены схваток словно изнутри. (Не удержусь от подмигивания в сторону самого перехваленного режиссёра наших дней: Фон Трир, учитесь у сэнсэя Киндзи владению ручной камерой). Для примера сошлюсь хотя бы на «Босса оргпреступности Японии» / «Japan organized crime boss» / «Nihon boryokudan – kumicho» 1969 года с Кодзи Цурута. А в 1973 году Фукасаку взорвал кинобомбу, имя которой «Бои без чести и жалости» / «Battles without honor and humanity» / «Jingi naki tatakai». Возможно, ключевой фильм для якудза эйга вообще. «Нинкйо» был уничтожен. Попытки более реалистического подхода уже предпринимались, но именно Фукасаку так чётко и эффектно обозначил воцарение нового жанра: дзицуроку/jitsuroku (реальная история). «Бои» действительно были основаны на статьях и воспоминаниях настоящего якудза, но не только в максимальной достоверности было дело. Фукасаку показал мир якудза миром без малейшего благородства и лишённым даже малой романтики. К тому же, как и положено великому фильму, «Бои» — картина многослойная, можно воспринимать её по-разному. Разоблачении якудза и их связей с бизнесом и политикой – да, притча об обречённости благих намерений в современном мире – да, размышление о подавлении индивидуальности и попытках выжить в таких условиях – конечно, жёсткий и динамичный экшн – разумеется. Более того, Фукасаку сделал ещё 4 (1973-1974) серии продолжений, все высочайшего уровня, представив зрителям свой пессимистический взгляд на современную Японию и использовав якудза как метафору послевоенного возрождения страны. Успех был огромен, поэтому в 1974-76 режиссёр дополнил сагу ещё тремя шедеврами «Новых боёв без чести и жалости» / «New battles without honor and humanity» / «Shin jingi naki tatakai», частично связанную с оригинальными лентами. Чтобы закончить с «Боями» напоследок в очередной раз упомяну выдающуюся заглавную тему Тошиаки Цушима (Toshiaki Tsushima). Это посильнее лучшего от Морриконе или Рота.
Планку, поднятую «Боями», Фукасаку не собирался опускать. В середине 70-х он выпустил ряд однозначных шедевров не только с точки зрения дзицуроку или якудза эйга, но и искусства кино вообще. Все они характеризуются мрачным и пессимистическим настроением, стремительным темпом и отличными актёрскими работами. Мои любимые: «Полицейские против бандитов» / «Cops vs. thugs» / «Kenkei tai soshiki boryoku» 1975 года, «Кладбище чести» / «Graveyard of honor» / «Jingi no hakaba» 1975 года и «Кладбище якудза» / «Yakuza graveyard» / «Yakuza no hakaba – kuchinashi no hana» 1976 года.
Мало кто мог конкурировать с Фукасаку, слишком уж масштабную фигуру он из себя представлял. Это как с Леоне: можно копировать внешние приметы стиля, но не более того. А стиль Фукасаку с этим бешеным ритмом и безумной камерой и скопировать-то крайне сложно. Но некоторые постановщики всё же составить конкуренцию императору Киндзи пытались. Например, Дзюнья Сато (Junya Sato), автор высоко оценённого фильма «Подлинная история тайной полиции Гиндзы»/»True story of Ginza secret enforcers» / «Jitsuroku shisetsu Ginza keisatsu» 1973, который давно работал в якудза эйга. На мой же взгляд, ближе всех к Фукасаку подобрался Садао Накадзима (Sadao Nakajima). Успевший попробовать себя в «нинкйо», Накадзима большего успеха добился всё же в «дзицуроку». Трилогия «Крёстный отец Японии» / «Godfather of Japan» / «Nihon no don» 1977-78 особенно хороша.
У «дзицуроку», жанре более интересном для меня, чем «нинкйо», есть только один минус. Мало больших женских ролей. Конечно, красивые актрисы в кадре присутствуют, но хотелось бы видеть их чаще. В «Боях» на второплановых ролях мелькают Рейко Ике и Юмико Ногава, в «Кладбище чести» можно полюбоваться Юми Такигава (Yumi Takigawa), но в целом сильные женские роли ушли в pinky violence. Хотя была в «дзицуроку» актриса, которая легко делала себя центром любого фильма. Конечно, я Мейко Кадзи имею в виду. Она потрясающа во второй серии «Боёв» и особенно в «Кладбище якудза».
Основным актёром «дзицуроку» стал Бунта Сугавара (Bunta Sugawara). Он блистает во всех сериях «Боёв» и «Новых боёв», в «Полицейских и бандитах», в «Крёстном отце Японии» (это лишь малая часть его фильмов). Стал заслуженно, актёр действительно замечательный. Его аутсайдеры мира якудза сыграны великолепно. Но хотя Сугавара очень хорош и вообще мой любимый японский актёр, самая мощная работа в «дзицуроку» принадлежит не ему. Звезда «Никкацу» Тецуя Ватари, ушедший с прежней студии, перенёс в начале 70-х тяжелейшую болезнь, едва оправившись от которой, выдал игру «по ту сторону», сыграв вечного одиночку, живущего духом саморазрушения в «Кладбище чести». Очень хорош он и в «Кладбище якудза», но «Кладбище чести» — это нечто. В конце 70-х Ватари сосредоточился на телевидении (хотя сейчас изредка появляется на большом экране во второстепенных ролях) и стал там очень популярен. Поговаривают, что он ушёл из кино, отдав слишком много сил «Кладбищу чести».
Часто появлялись в «дзицуроку» Хироки Мацуката (Hiroki Matsukata) и Тацуо Умемийя (Tatsuo Umemiya), обоих можно увидеть в «Боях», ну а я бы на Нобору Андо (Noboru Ando) обратил внимание.
Андо – потомок самурайского рода. Но попробовав себя в армии в годы войны и в университете после, предпочёл стать якудза. Его группировка была значительна и славилась тем, что в «ближний круг» Андо набирал людей с университетским образованием. Тогда он получил свой знаменитый шрам, а когда его в основном мирная деятельность всё же неизбежно привела к кровавой развязке (конкуренты убили одного из друзей, а выбивание долгов из бизнесмена закончилось ранением того), то Андо отправился в тюрьму. После отсидки он завязал с преступностью и посвятил себя кино и литературе. В основном писал о себе, стараясь свой образ идеализировать. Может, и правильно. Интервью создают образ очень умного человека, а коллеги по киноцеху отмечают человеческие качества Андо (Сугавара считает, что он не спился и не наделал глупостей в ранние и неудачные годы карьеры благодаря Андо). Разве скептик Фукасаку, вообще недолюбливавший якудза во всех видах, не разделял восторгов («Якудза хотят приукрасить себя. Андо не был исключением»). Актёром Андо был не очень сильным, но роли выбирать умел и сыграл во многих отличных лентах («Кладбище чести», фильмы того же Фукасаку «Уличный гангстер» / «Street mobster» / «Gendai yakuza – hitokiri yota» 1972 года или «Сочувствие к неудачнику» / «Sympathy for the underdog» / «Bakuto – gaijin butai» 1971 года, «Разборка в Нагасаки» / «Showdown in Nagasaki» / «Showa yakuza keizu – Nagasaki no kao» Такаши Номура 1969 года или «Приговор – 18 лет» / «18 year jail term» / «Choeki junhachi nen» Тая Като 1967 года). Играл и самого себя в экранизациях своих книг (серия Дзюнья Сато «Подлинная история банды Андо» / «True story of Ando gang» / «Jitsuroku Andogumi» 1972—1973 года.
Увы, но к концу 70-х дзицуроку и якудза эйга вообще стали терять зрительский интерес к себе (о нинкйо уже и не вспоминали). Фукасаку хотел пробовать себя в других жанрах, так что для якудза эйга наставали суровые времена. Долго они продлились, надо заметить. По мне, так уровня 60-70-х жанр не достиг. Но режиссёры Такеши Китано, Такаши Миике, Рокуро Мочизуки и ещё несколько им подобных стали постановщиками «новой волны» 90-х, и на их опытах в якудза эйга я остановлюсь в следующий раз. Пока отмечу очередной интересный момент. Последние однозначные шедевры «дзицуроку» 70-х назывались «Кладбище якудза» и «Крёстный отец Японии: Финал.» © Иван Денисов
